Ах, русский! Ты русский ль, Боже?!
С корнями, вросшими в землю
Старик с пересаженной кожей
Сосущий слова, как зелье.
Нечёсаный , но величавый
В фуфайке, с бантом на шее
И бородой курчавой
Что сбрить никто не посмеет
Довольствующийся немногим
Остатками пира, в спешке
Парчу да шелка - на ноги
А горло – хмельной ночлежке.
Ничем, не гнушась, собирает
Окурки – бычки, т.е. фразы
И вряд ли от них страдает
Не чувствую в них заразы.
Дымит иногда сигарой
Размешанной самосадом
Плевать, что оставлена шмарой
С крепким английским задом.
А с виду, ни весть, что Боже!
Глаза, как у немца иль шведа
Скулами на монгольца схожий,
А нос, так вообще не ведом.
Живёт в исключениях правил
И с теми , кто с ним побратался
С собою на век оставил
А сам, без штанов остался.

“Зима по-другому…”

Чёрно-белый естественней, мир на старую плёнку.
Только не в серость, напялю на джинсы ядовитые гетры...
С листвы йод сползает, вслед за зелёнкой
Зима по-другому. Пусть Кай ищет Герду.

Присобачу листья степлером к тратуару,
Чтоб снег не был резок (мне это шепнул кто-то слева)
Автобусное стекло отогрею рукой. А может и пару...
Не, Кай пусть сопьётся, а в Герду влюбится Королева.

Мне из тоненьких льдинок подарите букет,
Гадать на "любит-не любит" учиться я буду.
Запишу эту зиму на сотни старых кассет,
Где с тобой языками примёрзнем к друг другу...


“Отравленная осень…”

Зачем сделал серыми пёстрые листья?
Мой асфальт прожигает твоё презренье.
Зачем дорисовываешь своей толстой кистью
То, чего во мне нет? Твоё сожаленье.

Едкие фразы, опять солить наволочки...
Моя приоткрыта, у тебя - стена вместо дверцы.
А моей осени ненужны твои лампочки,
Гирлянды сорвал. Не ты их вешал на сердце.

Твой тяжёлый взгляд моей лёгкой слякотью...
Оставь подыхать, я проснусь счастливой.
Тобой до безумия напичкана памятью...
Оборотами эха, слушай. Вот что красиво.

В венах чернила, паутинкой по коже...
Мой ядовитый реализм - для тебя непрекрасно.
Ты-контур без содержимого, больше-уже непохоже
Отравил мою осень. И остался несчастным...


“Красная копоть.”

Измеряй моё терпенье шагами по комнате.
Узоры на окне, заляпанным копотью.
Проверяй мои чувства ярким светом в глаза...
Прячусь от кого-то... Может от тебя?
Окунай мои пальцы в палитру своих мыслей.
Прочь от ощущений. Горьких и кислых.
Твой розовый мир в моей чёрной фальге...
Знаю, но пропадаю. В твоём "синем нигде".
Прощай наперёд, ведь буду виноватой.
Зажёваной плёнкой. Стёртой и мятой.
Прикончи меня! Тихо шаги по комнате...
Узоры на окне. Теперь красной копотью...


“Я всегда хожу чёрными…”

Я пойду чёрными. Это мой цвет.
Вытекай с наслаждением через мой трафарет.
Тебе хорошо? Ласкать здесь, под дождём?
Сигареты промокли...но об этом - потом.
Под навесом стоят, а смотрят на нас...
Продолжай. Можно ниже. Вместе - в экстаз.
Кусай до крови, мне не больно. Дрожу.
Я ведь вредная, тебе цвет белья не скажу.
Оторвись! Надоело. Ещё не проси.
Ты же смелый, давай, к себе домой отнеси.
Намекаешь. Как мило! Одежду надо сушить.
Снимай её нежно, мне ведь в ней уходить.
Твои липкие пальцы облапали всю.
Смеюсь над твоим постоянным "хочу".
Как приятно с тобой на занавесках лежать!
Спи, милый мальчик, мне надо бежать.
Помадой мой номер на грязном стекле
Хочешь - звони, такого номера нет.
Я хожу чёрными. Оставляю сюрприз -
Потёки на шее. Так хочу. Мой каприз.



“Сырость.”

Я...
Замыкаю своё притяженье
Мой пульс затерялся где-то в крови.
Ты...
И твоё чрезмерное давленье
Силой действуете мне на виски.
Солнце...
Порождает инерцией капли-
Терпеливо сползая, превращается в течь.
Нелепая грань!
Наверняка или вряд ли?
Спички промокли, уже не зажечь.
Где-то...
Вспоминая сущность, потерять лицо
Как табак, позабытый на вкус.
Вчера...
Ещё не значит "давно"
Твои губы наносили укус.
Сравнить...
Контрасты совсем не к чему,
Мы попадаем лишь на "мыльную" роль.
Задавать...
Сумбурные речи "зачем", "почему"
Неуместно. Сейчас и порой.
Между нами...
Лишь влажная полость
Чем заполнить то, что заполнить нельзя?
Твоих слов...
Наивно жгучая колкость
Цепляет меня всю, а не "за".
Время...
Оно ТАК с тобой схоже!
Но вас обоих мне не полюбить.
Пойми, наконец!
Одинаково-не одно и тоже,
А давать цену, не значит ценить.
Но я...
Замыкаю своё притяженье
Под ногами-листы засохших деревьев.
Как и во мне...
В них правит опустошенье
Каких-то часов и целых мгновений.


“Петельная…”

Новый день безнадёжно в разбитой копилке,
Жизнь - заевший счётчик кислорода.
Для полных конвульсий не хватает вилки,
Страсть к розетке сердца-урода.

Спиртом из аптечки опять сожгусь в ноль,
Пробитой головой с надеждой в мягкую стенку.
Чья-то детская радость - им продают алкоголь,
А у меня - противно-молочная пенка.

Закат, нервно дымя, разлился валерьянкой
Смахнув перхоть с плеч - горсть белых снежинок.
Ради стервы-зимы стала лизбиянкой,
Ударами по коже, сказала любит блондинок.

Изцарапана в кровь о чужое молчанье,
Сама себя под сквозняки подставляю.
Лишь скрип подоконника и его пониманье...
В забвенье, так лучше. Я веки сшиваю.

"Забудь"
Не забыть мне никогда,
Твои глаза,
Твою улыбку!
Я их запомню навсегда,
Хоть и любовь теперь моя напрасна,
Я буду долго вспоминать,
Все те минуты наши,
И ни о чём не стану я жалеть,
Ведь мы тогда.......
Ведь мы с тобой были счастливы!!!
А ты - забудь, ты не ищи меня,
Найдёшь ещё ты в жизни счастье,
Но я с тобой прощаюсь навсегда,
Прости....прощай.....забудь меня.......

Я тебя любила,но молчала,
Я хотела, чтобы понял сам,
Я ждала,я думала, мечтала,
Но внимания ты не обращал!!!
Я ждала,но ждать мне надоело
И решила я тебя забыть!!!
Чтобы сердце больше не болело,
Чтоб тебя мне больше не любить!!!
Так прощай!
Нет, лучше-до свиданья!!!
До свиданья, друг любимый мой,
Я тебя любила,но устала,
Больше мы не встретимся с тобой!!!
Ну, а если встретимся,так что же.....
Я в ответ лишь грустно улыбнусь,
И скажу, любимый мой, хороший,
Что к тебе я больше не вернусь!!!

Я ТЕБЯ НИКОМУ НЕ ОТДАМ,
САМОМУ ДАЖЕ ГОСПОДУ БОГУ,
Я ТАКУЮ УСТРОЮ ВОЙНУ,
ЧТОБ ЗАБЫЛИ К ТЕБЕ ВСЕ ДОРОГУ!!!

Жалом устрицы белого сока
Отправляется в порт кавалькада.
Из бутылки багрового рома
Вытекает на берег засада.

От песка золоченого мелкого,
Где арабы искали клавиши,
В воспаленных глазах бирюзовых
Алых сгустков виднеются залежи.

Отрекаются деревом красным
Корабли от соленого моря.
Шхуны ветром южным крепленым
Промывают глотки от горя.

Волны личного обаяния
Били в голову Леди в брильянтах, -
И кораллы подтеков на волосы
Не смущали бездушных сержантов.

Закачало от сини оранжевой…
Солнце кляксами гадило в кубриках.
А безногий моряк в тельняшке
Драил палубу в гнилостных кубиках.

За роялем по крышке блестящей
Открывают сезон театральный.
В занавесках запутался вечер.
День закончился чудом банальным.

Укор.

Ночь, и пощечинами хлещет лицо мне ледяная пыль
смывая грим любви и страха, что в целом мире я один.
Не повернется взглядом ласки и не расплещет на ковер
ни чай, жасминово - не сладкий, ни черный кофе ангел мой.
Не встретит пес, хвостом виляя, не перепачкает пальто
и мокрым носом на колени не ляпнет глупое пятно.
Игрушки плавают - пластмасса, кому, и кто их подарил,
в далекой, не смышленой жизни в шкафу наверное забыл?
Я подобрал, пусть громче болью, немым укором мне они -
на пепелище мира комнат играю в чистые углы.
А после прошвырнусь по книгам где все финалы хеппи - энд
и завтра утро, завтра мысли, сейчас лишь холод сонных стен.



Питерская.

В пол - оборота, залившись слезами,
Он глядит в упор каменными глазами.
Впустил в дом, принял гостью,
Что бы убить в темнице на невском погосте.
Молча ожидаю залпа -
В полдень на ковре площадей,
Повалюсь в ноги питерскому ленинградству,
Под хлопанье крыльев жирующих сизарей.



Лубовъ.

К черту любовь, пусть полежит в хлебнице на день черный,
я оторвусь с белою, откручу винтовой горло.
И на всю ночь в простынях голых, протопчу в половицах каньон дубовый.
Прокричу в уши фантастам дозорным - я темный зверь в жизнь влюбленный!
И пусть сквозь стены стучат ангелы, пошлю их нахрен, закидаю шапками.
В слюне, измазавшись от сала жидкого, знаешь, есть такая дрянь вонюче-липкая,
соленая как кровь из разбитой морды, что приложилась к воротАм уборной.
Войду, помолюсь, поикаю над временем, все меняется, утекает, пенится...
В телевизоре мужики с автоматами никак не замочат героя с совковой лопатою,
и говорят еще, одуванчики обложили город желтыми мячиками,
и теперь, пока не созрели, под корень эту сволочь шо б не наглели.
В газетке рядом - О!! Запои на дому и в поле, в любое время ночи и года,
а чего, пусть заедут, выпьем на брудершафт, поговорим о погоде,
а потом очищенье по методу... Ноги в тазик, а пальцы в розетку
и все грехи прошлые, да и будущие, отсосутся гениальностью разума, глупости......
Тьфу, привидятся ж гадости, на столе черт стоградусный непочатый, не причащенный.
Эй, где ж сухарик-то мой? Завтрак скоро...................



Внебрачная.

Прихотливая шутка Отца, подгоните поближе к подъезду
желтый фургон с крестом и рубашки оденьте железные,
по рукам, как когда-то дедам, надавайте гвоздями обойными,
слишком маленькие для них, для меня в самый раз будут кольцами
обручальными,
татуировками, пирсингом, лифтингом для души отрицающей счастье
и любовь, что стоит у дверей и отчаянно требует власти,
что венком развалилась на лбу, расколов его пополам
то ли матерной правоты, толь отцовской любви к чудесам.
Его сын ходил по воде, я шагаю по душам, блудный черт нашептал вчера,
что проплешины в волосах – рога, верный признак могущества.
Сын лечил и не верил во зло, все прощал и врагам и изменам,
я с рождения кушаю зло, проповедуя принцип сожженья.
И не верят, и в пламя идут, пригибаясь под ношей странной,
а расчухав оттенки бегут, оставляя на память знамя
своих мыслей, надежд и расчетов на безвременно смертный рай,
в их глазах отвращенье к полетам над местами, где Он бывал.
Где касанием теплой ладони открывал на радость глаза и давал тем, кто ползал ноги,
что бы тверже была земля.
Что бы было на что приземлиться после крыльев икаровых мук,
что б с колен поднимались души на ладони сомнений, разлук.
И Батяня скумекав немного, и для пущей ясности дел,
сплагиатил с похмельной морды злого дьявола и чертей,
распалил их запретным плодом, насовал семеринки под хвост,
и на землю спихнул с порога, и к Марии заслал в чертог.
Так теперь и летаю по кругу, от чудес до проклятых ночей,
полудемон и полуангел, полусерая легкая тень.
То любовь на все стороны вею, словно кушеный в зад лосось,
то от ненависти шалею и целую горшок в засос.
Не пугайтесь такого бреда, верьте в счастье и прямоту,
да и это седьмое небо - лишь рожденье зари к утру......

Весеннее 1.

Весна еще не началась, не раззадорилась, не пела,
а мысли покружились вскачь, не успевая скинуть тело.
Не успевая леденцом растаять на губах горячих -
ванильной липнут суетой.
Как воробьиный пухлый мячик тону в проказливом ручье -
промокли пятки, прямо в сердце, разбрызгав словно солнце перья
несется чей-то звонкий смех.
И пораскинувшись от всех, на самом краешке дыханья
ловлю подснежники как тайну сачком рассеянной души.........




Весеннее 2.

А вокруг чернота убиенных весною снегов,
под ногами течет кровь растоптанных буднями улиц
и рассвет не спеша треплет ветром коробки домов,
и царапает окна капелью набухших сосулек.
Ошалели коты, в подворотни упрятали хвост,
даже днем одного заскорузлого серого цвета,
облезают деревья и птицы сопливый вопрос
расчихали по небу и сгинули в дебрях ответа.
Словно тени ползут по дорогам туда и сюда муравьи,
тусклый взгляд отдаленным намеком на счастье,
все любви и волненья сложили в котомки TV,
сериальные списки минут нацепив талисманкой.
И сквозь эту пургу получерных и полуживых,
спотыкаясь о камни гранита на невской линейке,
отражая в грязи яркий шарфик как солнечный вспых,
продираюсь к Весне погостить, причаститься апрельским
горько сладким вином, настояться в рассветной тиши,
насладиться желаньями съехавшей, сорванной крыши,
окунуться в кого-нибудь до пустоты и не слушать, а только отчаянно слышать.
И узнать чудеса, сотворить их в проталине снов,
откаблучить какую-нибудь несусветность,
посрывать все замки и все ставни откинувши прочь,
повыскакивать в дождь самый первый и чистый.
Но споткнувшись еще, оглянувшись случайно и вдруг,
получаю по морде от лихо свернувшей машины
грязно липкий ответ на мечты и весенний разбег
обтекает на шарф слишком яркий для невской картины.




Вечерний город.

Город летел сквозь пальцы,
размахом по векам бил снегом,
раскинувшись волосами
по черному свитеру неба.
Теряя зеленое в красном,
застыв отраженно-желтым,
сыпалось, плавилось счастье пеплом -ветром.
Ныряя из сна в реальность,
на вдохе глотая мысли,
теряю себя как пазлы
на спинах мостов застывших.
Выдумав направленье,
куда там магнитным стрелкам,
под крик тормозов на взлете
исчезну под звездным шлейфом.
И все позабудут разом,
на небо глядят не часто
и вечен полет сквозь пальцы
улыбкою ветра - счастья.
И снова раскинут город,
и свитер как прежде черен,
но снег разольется взглядом
уже не моих историй.......................



Лесные дали.

Лесные дали...
Лесные пыли....
И ежики и медвежата.
А так же зайцы, пни и были...
И разговоры, буквы, мысли....
А дни как пригоршни рассветов
Летят, смывая вечера,
в лесные шишки и иголки
что под ногами шурушат......
Какой дурной писатель в буднях,
с обломанным, глухим пером,
придумал счет часам, минутам,
Когда вся жизнь весной, ручьем....



Любовь уходит.

Любовь уходит? Да бог с ней...
Какая малая потеря то не любовь была.
Так, первоцвет начала лета, разгон на старте,
первый шаг с карниза жизненных ошибок
да вин заморских аромат.
Иллюзия из отражений, роман, стишок да поцелуй,
какая то потребность судеб,
немного рядом постоять
на остановке на трамвайной, а после по вагонам шасть.....
И в разные концы...



Мечта.

ХОЧЕТСЯ УДАВИТЬСЯ НА ПЕРВОЙ БЕРЕЗЕ В ПАРКЕ
ИЛИ НАПИТЬСЯ НА ЛАВКЕ И ПОД ДОЖДЕМ,
ЧТО БЫ ДВОРНИКИ, РАЗОРАВШИСЬ МАТОМ, СТУКНУЛИ ПО ХРЕБТУ
ВОЛОСАТОЙ, ТЯЖЕЛОЙ МЕТЛОЙ.

ПРОХЛЕСТАТЬСЯ МЕТРОШНЫМ ВОЕМ, С РЕЛЬС СЛЕТАЮЩИХ ПОЕЗДОВ,
НАКОПАТЬ В ОБЛОМКАХ ТАКОЕ,
ЧТО НЕ СРАЗУ И НАЗОВЕШЬ....
А ПОТОМ ПОБРЕСТИ ПО РЕЛЬСАМ С ЭТИМ САМЫМ НА ГОРЛЕ ПРОЧЬ,
ЗАТЕРЯТЬСЯ В МИРАХ ПОДЗЕМНЫХ ОДИНОКОЮ СТАЕЙ ВОЛКОВ.

ПОГАСИТЬ ВСЕ ВИТРИНЫ МИРА, МАНЕКЕНОВ ПУСТИТЬ НА ШАШЛЫК,
УШИ ГРЕТЬ НА ЧУЖИХ ВЕЧЕРИНКАХ, ЗАБИВАЯСЬ В УГЛЫ ПОШЛИТЬ.
БРОСИТЬ МАЛЬЧИКА, НЕ ЦЕЛУЯ, И НИ СЛОВА НЕ ГОВОРЯ,
В ЗАПОВЕДНЫХ ЕГО ЖУРНАЛАХ НА ОБЛОЖКЕ ПИСАТЬ – «ПОКА!».

НЕ ЛЮБИТЬ И ШАГАТЬ ПО КУЧКАМ, ГОЛОСЯЩИХ УСТАЛЫХ ЖЕН,
РАЗВЛЕКАЯ ИХ МАЧО НА КУХНЕ, ТЯЖЕЛЕЮЩИХ КРУГЛЫМ БРЮШКОМ.
А ПОТОМ НАСЛАЖДАТЬСЯ ВИСКИ ПОПОЛАМ С ЯДОВИТОСТЬЮ МЕЧТ,
БОЖЕ МОЙ, КАК ХОЧУ СЛЕТЕТЬСЯ НА ГОРЕ БЛАГОДАТЬЮ ВЕДЬМ!

ПОЧИТАЮ ЧУЖИЕ КНИЖКИ, РАССМОТРЮ ПОКОЙ В СУЕТЕ,
РАЗВЕ МОЖЕТ ВСЕ ЭТО СЛУЧИТЬСЯ, ЕСЛИ ТЫ НА МОЕЙ ЗВЕЗДЕ?
ПРОСТО СЛИШКОМ ОГРОМНО НЕБО, ТОЛЬКО ГОЛОС НЕМНОГО ОХРИП,
МАЛЬЧИК МОЙ, Я НАВЕРНО С ПЕЛЕНОК
НЕ ЛЮБЛЮ ЭТОТ МИР БЕЗ ПТИЦ.....




Московские идиллии.



* * *
Вот меня и не стало снова каменный гроб
и мостов одеяла над безумием вод.
Сводит руки и крылья от холодных цепей,
львов ухмылка щекочет спины белых ночей.
Хоть бы водки граненый, да молчат фонари,
на дворцовой колонне ангел бьется в крови,
вырывая клоками серых туч маету,
петербуржским сараям в окна хлещет тоску.
Я сюда на проклятье возвращаюсь как пес,
похоронное счастье, в жопу воткнутый хвост.
Помолчите немного, а потом можно в пляс
и поболе закуски - упокой не про вас.
Умываюсь дождями - рожа краше не станет,
по глазам невской грязи проплывает кораблик,
Петр матом ругает коня и седло, тычет змею копытом конь в слепое мурло.
Что ж, пейзажева преданность, на мольберте судьбы,
упрекайте юродивых, что летели в костры
неисхоженных далей мечты и весны
и рублишки бросайте в шляпный рай голытьбы.
Заходясь в смехе страшненьком, испоганив рассвет,
я гляжу из кораблика в этот каменный склеп,
я тону за обломками, не пытаясь взлететь
сдохни, подлая слякотность петроградских надежд....

.

* * *
Давай помолчим после, давай посмеемся до...
Мы дети на этом айсберге каменных городов.
И всюду наши прогулки среди океана лиц
отмечены сплошь и рядом пунктирным боем страниц.
Давай раскидаем листья, давай сохраним дневники,
подарим немного счастья потомкам с легкой руки.
И археолог скуластый в земле, кирпичах найдет
две тонкие промокашки с вопросом на весь пролет,
на все подворотни жизни, где пили как квас портвейн
и с лестницы, кубарем счастья валились в открытую дверь.
Давай телефоны вспомним, ушедших в чужие края, и назвонимся вволю
в душевные закрома.
А после по камню пройдемся, презрев свежевыжатый лес
и в улицы завернемся, как боги в ворох небес.
Давай же, не хнычь, все будет и радость, и горе - одно,
легкость сомнением дышит, тяжесть - уверенность про....
Где же оранжевый мячик в детских руках дождя?
Давай, помолчим после... Давай, рассмеемся зря....




* * *
Наши слова, всего лишь слова, пусть о любви, пусть о мире во всём..
Это лишь звуки аккордов волшебника за спиной.
Это лишь утренний кич в туалете закрытых дверей и замочных извилин,
глаза, что глядят с высоты наших прошлых падений и нынешних обретений.
Упиваясь навзрыд, попрощавшись и скуксив желанья, мы говорим одно,
а мыслим совсем иное, не давая читать себя мальчику из трамвая,
выбрасываем в окно летопись будущих изнываний на суд, на корысть, на слезы
совсем незнакомого братства, что ставит флагом надежду под маскою святотатства.
И закусив удила, летим знакомым движением всадника, что так предсказуем и так одинок
на нашем ночном столике в ознаменовании праздника.
И потом...потом...подхватив забытое, наизнанку и где-то порванное,
слышим трюки из якобы произнесенного, якобы нужного, но такого скучного,
каждый раз одно и то же повторяем шепотом, подавившись опытом
и понимаем с трудом, что все это сон...легкий...слишком легкий..
И слова обращаются в лимонад с газами или в цветной лоскуток со стразами,
брошенный вслед и опять предсказуемый ...одинокий, ненужный, надуманный
монолог- диалог на ночном столике.
Слова, звуки - птицы на подоконнике..




Мотылек.

1.
Всенедозволенность ночного мотылька,
услада тишины на легких крыльях,
где каждый взгляд лишь паутина сна
и каждый вздох, лишь эхо чьей-то жизни.
Не знать, не ведать ни дорог и ни путей,
забыть о времени, испив его прощенье,
над ароматами нетронутых страстей
махнуть крылом без боли, сожаленья.
В лесах, лугах, над речкой колдовской
лишь отблеском во взгляде пилигрима
остаться и, исчезнуть сказкой фей
во сне младенца, рисовать картины
по строчкам книг в лачуге бедняка,
на акварельной мутности палитры
и навсегда оставить навсегда
все, что в дневном безумии творится.
Но есть один секрет, что мотылек хранит,
в ночной пыли, скрываясь шелком ткани,
нельзя к огню и к пламени свечи
они погибнут под его крылами.


2.
Но мотылек не слушая советов
мудреных колдунов гадалок и шутов
смеялся им в глаза, пронизанный рассветом
как стрелками обманутых часов.
И в шорохе цветов от ароматов пьяный
и в близости случайных миражей
и в разговорах с тайными врагами,
среди друзей он выдумать посмел -
что все наврали, не погаснет пламя
от легкости прозрачного крыла,
теплом и нежностью манила, колдовала
в глазах наивных жаркая свеча........


В поклоне замирали мысли, звуки,
ливреями поблескивал паркет,
зола на блюдце восковых иллюзий,
а вслед ухмылка беспощадных лет.





Мы никогда.

Мы никогда не встретимся на тропке виртуальной,
Не перекинемся и парой глупых фраз.
Ты утренний и ветреный, а я ...ночная бесшабашная сова.
Не мудрая, не смелая летаю между звезд,
ты искренний и ласковый стремишься на восход.
Снежинками разметаны по разным временам,
не ищем встреч отчаянных,
они не важны нам..
Ты равнодушным мальчиком, я любящей сестрой, летаем переменчиво
то тут, то там с тобой...
Нам зажигают свечи и комплиментов рой,
по маленькой прихожей рассыпался пыльцой.
А мы, стряхнувши с обуви налипший свежий снег,
веселыми разбойниками расплачемся в ответ.....



Разлетевшись.

Разлетевшись хрустальным звоном,
распластавшись ковровым ворсом,
я валяюсь засохшей сдобой
под высокой бетонной рощей.
Пролетают на белом птицы,
проплывают иссиня - пятна,
отливают ручьи улыбку
перламутрово-хлорной маской.
И услужливо на подносе морозильных холщовых камер
востоградусные эскимосы разливают мое дыханье.
Крепко – медово, жжено - ясно,
зацепившись последней каплей,
на карнизе норы оконной
задохнусь сигаретной лаской.
Уползу муравьиной тропкой -
лесники не заметят следа,
исчезая взведенной бранью, забывая флажковый лепет.
И скатившись за ними следом до безпамяти, до побратства,
распляшусь на тряпичной сцене разлинованною тетрадкой.
Задрожит надо мною роща и затоптан словами сумрак
отчего же сочится воском грусти дробная злая мутность?

Зачем листва , сменив наряд танцует вальс?
Умчалось лето, раскидала осень нас
Свиданье с ним, как краткий миг и никогда
Не отыскать…….его следа.
Судьба, немного пошутив, нас обняла
И в летнем зное встрепенулись два крыла
Любовь, как ветер подхватила до небес
Но шепчет осень: «Нет чудес!»

Ты где-то там, среди дождей, в чужом краю.
Как заклинанье повторяю и молю
Верни крыло моё, жестокая судьба
Мне без него, не жить и дня!
Но жёлтый лист , упав под ноги зашуршал:
«Своей судьбы, ты, повстречав, не удержал.
И ни при чём тут осень, ведь слова
Ей о любви, ты не сказал!»

Свет мой, души моей. Не надо печальных слов.
Ведь для разлук, любовь не подвластна, нет.
И не разделит нас
Сердец, отдалённый стук
Пропасть времён
Сотни имён, тысячи рук.

Только поверь в меня. Поверь в мою искренность.
Нет, в моём сердце тли, плодящей сомнения.
Я поднесу ладонь
И оторву те дни
В календаре, что тебя унесли

Я буду всегда с тобой. Там где, твоё имя есть.
Там, где была хоть раз, оставив следы и свет
Ты, для меня - печаль
Ты, для меня – экстаз
Всё , что хочу! Всё чем живу, в жизни на этот раз!

Только лишь ты одна! Только твои черты
Мне не дадут уснуть, в этом огне судьбы
Я без тебя – не я
Смертная скорбь и грусть
Не оставляй меня, моё сердце, мой пульс!
Я – для тебя!

Глупец.
Я не могу просить прощенья,
Хоть и бываю очень груб.
Мне чужды милость, поощренье,
Для всех я лишь ненужный зуд.

Я воспеваю униженья,
И уважаю лишь себя.
Предела самовосхещенья
Не существует для меня.

Пускай другие не оценят
Моей духовной красоты.
Но для себя я белый лебедь
Среди нелепой темноты.

Я лучик солнца в темном царстве,
Я белый парус среди волн.
Один я жизнь живу не вмаске,
Пью крепкий кофе перед сном.

Я глуп как пробка, это правда,
Зато я волен выбирать.
Для всех свобода лишь награда,
А для меня родная мать.

Монолог.
Не правоцируйте меня лож себе.
Я не желаю в роскоши купаться,
Перо, бумага - всё что нужно мне
Чтоб до сердец безвольных достучатся.

Не пачкают чернила чистый лист,
А лишь ласкаю словонаписаньем.
Я не поэт, я пишущий артист
Не жаждущий почёта и признанья.

Мне очень дорог этот добрый слог,
В нем весь мой мир, моя надежда,
пусть гимном станет этот монолог,
Тому кто верен родине как прежде.

Ненастный день стучится всё по окнам
Листва сорвавшись, золотит ковры
Дверные скрипы, вторя ветров, стонам
Напоминают близость пустоты
И не уйти от пропасти безволья
В твоих глазах – уснувшая печаль
Тебя зовёт опять куда-то воля
Всё умерло, не начавшись , а жаль

На лужах отразились серым тоном
Нахмуренные взоры октября
Под стареньким грибком, словно бы под зонтом
Замёрзнув, кукла нежно смотрит на меня
И в сердце всколыхнулась, не угаснув
Всё то, чем одарить хотел тебя
Неужто всё что было, всё напрасно?
Ласкаю память, куклу теребя.

Всё тот же стук по потемневшим окнам
И лишь декабрь побелил ковры
Моей судьбой ,узором, мир мой соткан
В котором розой, на всегда осталась ты
И пусть бушуют за окном бураны
И тишину тревожит ржавый скрип
Тебя любить и ждать я не устану
Под этот нежный , благодарный куклы, лик.

***
Летел туман и в даль пустыни
Все уносило как-то так.

И как обыденный пустяк
Все проходило как-то мимо.

Мне тяжело дышать теперь,
И время давит мне во спину.

Лежу и вижу где-то там
Вдали со временем моим

Твой образ дикий, как Волхов
Зовет и манит за собой.

Ты поднял клич и все столетья,
Что были по миру в ином

Все воедино заплелись
И не пойму, где я, где он.

Хочу бежать, но не могу я
Ведь мне судьбою не дано,

Что рушить, мучить или силой
Вдали, останется одно.

И время, как песок пустыни
Сквозь пальцы простираю я.

Мне тяжело дышать, боюсь,
И вижу, вот оно-окно

И ветер помогает в спину
Сквозь время, просочая путь,

И вот лечу, бросаясь вниз,
И шепот только: ”Прощай, вернусь…”

По щеке опять слеза скатилась,
А за ней другая побежала...
От того, наверное, что снова
О тебе я целый день мечтала.
Я мечтала о глазах красивых,
О твоей улыбке необычной...
Как прекрасно быть, когда ты рядом!
У меня это вошло в привычку.
Я теряю силы и надежду,
Я хочу тебя увидеть вновь!
Раньше это было увлеченьем,
А теперь это уже любовь.

Наши жизни, текущие одной рекой,
Наши песни, несущие жизненный путь...
Но когда - то наступит душевный покой
И мятежное время мы не сможем вернуть.

Наши песни никто никогда не споёт,
А стихи все забудут уже через час.
Человек после смерти останется жив,
Но никто после смерти не вспомнит о нас.

Покажи мне дорогу, которой пойти
И взлететь от земли высоко, высоко!!!
Видишь, солнце красиво пылает вдали?
Видишь солнце? О как же оно далеко!